В. Г. ЧЕРТКОВУ

Оптина пустынь, 1910 год, 29 октября

Рад был видеть Алешу Сергеенко, но, как ни ожиданны были всякие дурные известия, те, которые он привез, больно поразили меня . Жду, что будет от семейного обсуждения - думаю, хорошее . Во всяком случае, однако, возвращение мое к прежней жизни теперь стало еще труднее - почти невозможно, вследствие тех упреков, которые теперь будут сыпаться на меня, и еще меньшей доброты ко мне. Входить же в какие-нибудь договоры я не могу и не стану. Что будет, то будет. Только бы как можно меньше согрешить.

Спасибо вам и за письмо ко мне , и за Сергеенко, и за письмо к Саше , про которое он мне говорил.

Я не похвалюсь своим и телесным и душевным состоянием, и то и другое слабое, подавленное.

Жалко Сашу, жалко детей Сережу и Таню, жалко вас с Галей, и больше всего ее самою. Только бы жалость эта была без примеси rancune . И в этом не могу похвалиться.

Ну, прощайте. Спасибо за любовь, очень дорожу ею.

Л. Т.

29. 2-й час дня.