Т. Л. СУХОТИНОЙ

Ясная Поляна, 1902 год, 11 ноября

Горе мое, милая Танечка, что в этом присесте писания писем ответ на твое попал последним . Постараюсь все-таки не быть слишком insipide . Про внешние дела наши, верно, знаешь от мамá. Вчера получили твое письмо Саше. Саша живет хорошо, да и все мы, слава богу, не грешим или мало грешим недоброжелательством. Был Григорий Моисеевич , и я очень был рад услышать от него все хорошее про тебя. Боюсь радоваться и радуюсь. Интересно и хорошо он рассказывал про Лазарева и Дашкевича. Несомненно, что, как во времена декабристов, лучшие люди из дворян были там и были изъяты из обращения, так и теперь лучшие люди из этих self made men лучшие изъяты, а худшие, Боголеповы, Зверевы и т.п., царствуют и разносят свой яд в обществе. Вчера были М. Стахович и Вас. Маклаков. Миша Стахович очень подвинулся, кажется, что православие его уже болтается на нем, как отставшая шкура. Вчера он стал защищать земельную собственность, но скоро - искренно или неискренно, его дело - сдался. Я же чем больше думаю об этом, тем поразительней мне представляется аналогия этого шага - уничтожения земельной собственности - с крепостным правом. Многие теперь благодаря движению рабочих и, главное, хозяйственным комитетам , М. Стахович в том числе, думают, что наступает какой-то кризис. Я же и думаю и не думаю, главное, потому что все больше и больше убеждаюсь, что ненадежен для царствия божия взявшийся за плуг и оглядывающийся назад, то есть что кто пашет (прости самоуверенность), тот не может думать о последствиях, но твердо знает, что по мере его работы изменяется и самое дело, а как, в каких формах оно изменится, это надо предоставить богу. Вот, хотел не быть insipide и был им очень.

Внутренние события моей жизни это одна работа, невидная другим, но одному мне,- над собой. Советую тебе не оставлять эту работу никогда, а другая работа видная: кончил подмалевку «Хаджи-Мурата», решив не печатать его при жизни, написал «К духовенству» и теперь пишу, и все не ладится, легенду о том, как ад, уничтоженный Христом, был восстановлен . Не могу тебе сказать, как я рад за Михаила Сергеевича и тебя, что вы здоровы и счастливы. Целую вас и Наташу и Алю . Прощай пока.

Лев Толстой.

11 ноября 1902.