Д. П. МАКОВИЦКОМУ

Москва, 1897 год, 17 декабря

Дорогой друг Душан,

Благодарю вас за вашу присылку и письмо и, главное, благодарю вас за вас, за то, что вы такой, какой вы есть, во всех людях вызывающий уважение и любовь.

Я кончил «Об искусстве», отдал в журнал «Вопросы философии» и согласился на печатание раздельно . Грот оказался душевно больной человек, с которым нельзя считаться, а которого можно только жалеть .

Надеюсь, что печатание здесь не помешает английскому изданию. Я писал и телеграфировал им, но не получил еще ответа .

Что касается до предисловия к Карпентеру, то оно было для меня причиной больших неприятностей. И вы были невольной причиной их. Жена страдает какой-то странной ненавистью, ревностью к Гуревич. Это началось со времени напечатания там «Хозяина и работника». Я думал, что это прошло, и никак не думал, чтобы предисловие произвело такое действие, и намеревался сам сказать ей об этом. Вышло же то, что это известие, полученное от вас, произвело на нее ужасное действие, так что пришлось пережить много тяжелого и взять назад статью из «Северного вестника» и вовсе не печатать предисловие . Почему его вам и не посылаю.

Пишите мне, пожалуйста, о себе, своей жизни, своих трудах, своих друзьях и между прочим о Шмите.

Братски целую вас Л. Толстой.

17 декабря.

Пожалуйста, о том, что я пишу вам о жене, не отвечайте мне, так как письма мои она читает и всякое воспоминание об этом ей мучительно.