Л. Л. ТОЛСТОМУ

Ясная Поляна, 1895 год, 19 октября

Вчера получил твое письмо , милый Лева, и вот пишу. Радуюсь, что тебе лучше. Теперь, надеюсь, ты уже встал и больше не будет нужды ложиться. Огранович, мне думается, верно определил твою болезнь, и советы все его тебе были на пользу. Маша рассказывает, что она видела в Москве Ваню Раевского и что он, приехав от Ограновича, чувствует себя совсем хорошо. Я теперь в Ясной с Машей, Сашей и Верой Кузминской. Мама поехала с Таней и Мишей в Петербург слушать первое представление оперы Танеева . Я очень рад, что она поехала и развлечется. Горе ее изменило ее очень . Мы с ней все более и более дружны и близки, и это для меня неперестающая радость. Андрюша в Москве, поехал, чтобы готовиться к экзамену. Оказывается, что его аттестат 4-го класса недостаточен для вольноопределяющегося. Сережа с Маней уехали за границу. Мы о них имеем сведения из Киева от Кузминских. Сережа потерял бумажник с паспортом, и они должны были брать новый и пропустили время отхода парохода из Одессы. Андрюше я написал письмо об его жизни и нынче целый день писал письмо Мише , в которых хочу заставить их оглянуться на жизнь и на ее требования. Они очень занимают меня. Делаю, что могу. Утешение, или, скорее, сверх ожидаемого радость моя - это обе милые дочери. Жаль мне, что они не выходят замуж, особенно Машу, которой натура требует этого, но вижу, что они проживут, и хорошо, или, по крайней мере, теперь живут и без брака. Я много писал свою повесть, но последнее время она опротивела мне . Fiction - неприятно. Все выдумка, неправда. А столько, столько наболело в душе невысказанной правды. Я это последнее время, недели две, не совсем здоров и от этого отстал от начатой работы, а хочется начать другое. Время уж осталось мало, и надо успевать сделать самое важное.

Очень интересовало меня последнее время движение среди духоборов на Кавказе. Поша ездил туда и написал об этом записку, которую я с своей статьей об этом послал в английские газеты . Надо бы послать это Стадлингу. Много у меня близких по духу становится людей за границей, и, хотя не следует этому радоваться, я радуюсь. Мамá приезжает, если она сделает по предположенному, вернется сюда завтра 20, пробудет здесь дня три и опять в Москву, а я поживу еще здесь с девочками. Прощай пока, целую тебя. Когда же увидимся?

Л. Т.