В. Г. ЧЕРТКОВУ

Бегичевка, 1891 год, 9 ноября

Ваших двух писем ко мне и Попову, дорогой Владимир Григорьевич, не получал еще, потому что в это время уехал. Вероятно, они придут завтра сюда .

Я письмо ваше, Евгений Иванович , хотел послать в газету, но сейчас перечел еще и решил не посылать. Подробность о том, что 50 человек отысповедовал священник, показалась мне сомнительной. Подробное известие было в газетах . Простые люди часто смешивают виденное с рассказом. И я решил не посылать письма. Мы живем здесь хорошо. Устраиваем столовые. Много трогательного и страшного. Страшно одно, что всегда мне страшно,- это пучина, разделяющая нас от наших братьев.

Пожертвования вызваны письмом Софьи Андреевны , и денег у нас около 2 тысяч, и, кажется, сбор с «Плодов просвещения» поступит нам . Я боюсь обилия денег. И так с маленькими деньгами много греха. И теперь еще не установилось дело. Путает помощь, выдаваемая земством, и желание, требование крестьян, чтобы выдаваемо было всем поровну. Делаем мало, дурно, но делаем и как бы чувствуем, что нельзя не делать. Статья моя, та, которую вы знаете, кажется, выйдет , другая, маленькая, в «Русских ведомостях», вы, верно, получите . Пишу еще о столовых, о способе помощи, и еще в сборник, который меня просил Оболенский, художественный рассказ . Вместе с тем стараюсь кончить большую статью . Она кончена, только нужно заключенье. Я растрепался и боюсь, что делаю не то, но иначе не умею.

Вагнер я написал, чтобы она ехала в Оренбург и заехала к нам.

Может быть, я заблуждаюсь, но мне кажется, что что-то важное совершается, что-то кончается и начинается.

Пишите мне все о себе и обо мне, о нас, что вы думаете. Целую вас всех, милые друзья.

Л. Т.