H. H. СТРАХОВУ

Ясная Поляна, 1877 год, 5 апреля

Очень благодарен вам, дорогой Николай Николаич, за деньги и за «Индийские сказки». Там есть чудесные вещи. Прочли ли вы «Неверующий». Первый вопрос и ответ - чудо. Стихи Полонского прелестны. Я это совершенно искренно говорю. Вы мне писали, прислать ли мне статьи Маркова. А я по рассеянности не отвечал, что не надо, и потому виноват, я их сжег не читая. Я боялся того расстройства, к(акое) это может произвести во мне. А я очень был занят и теперь тоже. Я все, все кончил, только нужно поправить.

Очень мне вас хочется видеть. Обо многом хочется говорить, о чем писать не буду. Напишите же мне, что вы приступили к работе, или не приступили, но так же дорожите своими мыслями, как и прежде. Ради бога, не сочтите это за желание вам льстить. Ваша мысль о разоблачении мнимого познания, которую я знаю из вашей статьи и ваших слов, так важна для того, кто поймет ее,- я думаю, что я понял,- что потом нельзя ни о чем думать философски, не приняв ее в расчет. Я к весне начинаю думать, и мысль эта мне беспрестанно на пути и всегда радостна при настоящем складе моих мыслей. Я знаю, что от моих слов вы не полюбите больше свою работу, знаю, что вы ее не оставите никогда, не кончив, и уверен, что вы ее сделаете, но не могу не сказать своего мнения, что, если вам удастся сделать это с той ясностью, которая составляет вашу особенность, то вы можете умереть спокойно.

На этой вашей мысли есть главный признак всего важного - она как будто не имеет никаких замыслов, ни с кем не спорит и такая сама по себе маленькая и скромная, но для того, кто ее примет совсем, как я, она разрастется, как горчишное зерно.

Искренно любящий вас Л. Толстой.