А. А. ФЕТУ

Ясная Поляна, 1877 год, 10-11 января

Дорогой Афанасий Афанасьевич!

Повинную голову ни секут, ни рубят! А я уж так чувствую свою голову повинною перед вами, как только можно. Но, право, я в Москве нахожусь в условиях невменяемости. Нервы расстроены, часы превращаются в минуты, и, как нарочно, являются те самые люди, которые мне не нужны, чтобы помешать видеть того, кого нужно. Но, пожалуйста, не наказывайте меня за мою вину, во-первых, тем, чтобы не извинить меня перед любезным Дмитрием Петровичем, во-вторых, тем, чтобы не писать мне; в-третьих, и главное - чтобы не исполнить ваше намерение, если оно не изменилось - побывать у нас из Москвы.

На праздниках у нас был Страхов, и вам, верно, икалось - мы часто поминали вас, и ваши слова, и мысли, и ваши стихи. Последнее «В звездах» я прочел ему из вашего письма, и он пришел в такое же восхищение, как и я. В «Русском вестнике» перечли мы его с женою еще. Это одно из лучших стихотворений, которые я знаю.

С Страховым же я всегда говорю часто про вас, потому что мы родня все трое по душе.

Что ваша служба? Есть ли надежда на награду? Что Петр Афанасьевич? Нет ли известий? Передайте наш поклон Марье Петровне и Оленьке и не забывайте меня и не сердитесь и любите так же, как мы вас любим.

Ваш Л. Толстой.