А. А. ФЕТУ

Декабря 6...7? Ясная Поляна, 1876 год

Письмо ваше с стихотворением пришло ко мне с тою же почтой, с которой привезли мне и ваше собрание сочинений, которое я выписывал из Москвы.

Стихотворение это не только достойно вас, но оно особенно и особенно хорошо, с тем самым философски поэтическим характером, которого я ждал от вас. Прекрасно, что это говорят звезды. И особенно хороша последняя строфа.

Хорошо тоже, что заметила жена, что на том же листке, на котором написано это стихотворение, излиты чувства скорби о том, что керосин стал стоить 12 к.

Это побочный, но верный признак поэта.

С вашими стихотворениями выписал я Тютчева, Баратынского и Толстого. Сообществом с Тютчевым, я знаю, что вы довольны. Баратынский тоже не осрамит вас своей компанией; но Толстой - ужасен. Я открыл его в разных местах, и одно хуже другого. Например, картина ночи «не скрипят в сенях ступени». Отчего же не сказано, что не хрюкают в хлеве свиньи? И все в том же роде. А какое издание и как много. Я поскорее упаковал его и отослал назад.

Баратынский настоящий, хотя мало красоты, изящества, но есть прекрасные вещи. Один стих:

Любить и лелеять недуг бытия -

стоит дороже всех драм Толстого.

Я понемножку начал писать и доволен своей судьбой.

У меня, к сожалению, в Москве никого нет вам подходящего. Дьяков теперь у нас, но будет в Москве и у вас.

Ваш Л. Толстой.